Детство, детство, ты куда летишь?..

В детстве я сначала была очень толстой девочкой, а потом меня покормили протухшими абрикосами, и у меня случился понос. Трехнедельный. Опустошающий. Взрывной. Непредсказуемый. Я быстро сдулась и стала похожа на шарпея. Резиновая, так сказать, Зина. Суки - тогда в нашей стране еще не продавали крэмов от растяжек, а от детского мои складки начинали блестеть и еще больше привлекали внимание. Потом понос закончился и началась ветрянка. Мои складки покрылись пупырышками и зеленкой. Через три дня поле начала болезни какая-то стерва-дерматолог сказала, что у меня стригучий лишай и меня побрили налысо. Сразу после этого выпало два передних молочных зуба. Мальчишки во дворе назвали меня Уёбищем и поставили мне фингал.
В этот же день к маме приехали родственники из Америки и предложили продать меня на органы.

Отрочество.

Меня лишили девственности ржавой трубой подонки из заводских казарм.
Вру, конечно, на жалость давлю. Меня никто не хотел лишать девственности –  хотя я делала все, чтобы напороться на парней из заводских казарм. Я одевала красное белье и ходила  гулять на заброшенные пустыри, где тусовались местные маргиналы. После моего первого появления  рядом с костром  основная часть  этих маргиналов стала глубоко верующими людьми -  я сильно страдала от угревой сыпи, а помада, которой я накрасила губы, чтобы завлечь насильника,  размазалась до ушей.  Пламя костра  эффектно подчеркнула мое обаяние – вожак маргиналов обосрался (у него потом и в психушке кличка была – Срач). Суки, зародили во мне комплекс.
Отрочество кончилось в 14 лет. Физрук напился, накрыл мне лицо тряпкой и  трахнул меня приговаривая: Господи, прости, говорят, это от прыщей помогает!
Не помогло.

Юность.

Я училась на маляршу, а он на  монтера. Мы встречались в коридоре, и мое сердце билось сильнее и сфинктер сжимался  от  прилива чувств. У него были богатые золотые зубы и мопед, а я была просто   телкой с малярного курса.  На новогодней дискотеке я пригласила его на танец: было темно, и он согласился. Я была на седьмом небе!  Мое счастье разбилось о цветомузыку – блядская лампа  осветила мою вожделенную улыбку: он отпросился у меня в туалет и не вернулся.
            Я поняла, что влюблена по уши:  или он, или никто.  Никто у  меня уже было, теперь мне нужен был он. Я сидела в засаде в коридоре – он  стал прогуливать лекции, я  начала дежурить в его подъезде -  соседи скинулись на кодовый замок и приказали дворнику стрелять солью в «девочку с жоповидным лицом».  Я  стала писать ему письма, он подумал на другую бабу, и они начали встречаться.
            Мое сердце было разбито. Я не могла жить без этого чувака.  Он стал смыслом моей жизни. Я готовилась к самоубийству на его свадьбе.
            На весенней дискотеке все нажрались и пошли  в соседний парк блевать на природу. Через два часа мой кумир лежал в одних трусах, широко раскинув ноги, и спал рядом  с волосатой жопой однокурсника.  Его бурые яйца вывалились из несвежих семейников, над ними  летал небольшой рой весенних мух.
            Как  он был прекрасен!
Через месяц он отравился   техническим спиртом,  я  перевлюбилась в трудовика.

Дуня Нефигаблина.